Архимандрит мефодий леонтьев. Из истории холмской династии холмских. Вот тебе и монашеское правило…

Еда. Вот, что было священным для любого советского человека в 80е. И мужчины, попадавшие на послушание в Псково-Печерскую обитель, помимо духовной пользы, о которой много написал известный ныне архимандрит, а тогда послушник этого монастыря, получали и совершенно немыслимые гастрономические удовольствия.

Мда....Завтрак и ужин были относительно скромными. Завтрак был только для трудников (произносилось "трутник", с некоторым подстёбом,порой, поэтому я такое написание употребляю, поясняю для смутившихся) , послушников и некоторых монахов, несущих тяжёлые физические послушания на хоз. дворе или коровнике, летом он проходил на открытой веранде. Помимо замечательного монастырского творога (монастырский коровник был вполне обширен) и каши, на завтрак из закромов запасливого келаря обители добрейшего о. Анастасия могло приплыть что-то замечательное, но с явно исчезающим сроком годности. То это были шикарные шоколадные конфеты, а то настоящая копчёная осетрина, которую, собственно, я там в первый раз и попробовал. Ужин был из остатков обеда и заканчивался чтением молитв на сон грядущий.
Но, главное, как вы понимаете,- обед! Он проходил в большой трапезной зале.Три параллельных длинных составленных стола: два для братии и один для трутников, белого духовенства и прочих гостей мужского пола. Один меньший стол стоял перпендикулярно под иконами, за ним сидели архиереи при их приезде в обитель, наместник и высшие чины монастыря. Накрывался он только по праздникам и воскресеньям. Сказать, что обед был обильным, это значит не сказать ничего. Всё подаваемое съесть было просто невозможно! Забавно было смотреть на новичков, которые набрасывались на вкуснейшие закуски и в ужасе сдувались уже на супе. А ведь кто-то из нас, паломников приезжал из тех уголков необъятной Родины, в которых и масло в открытой продаже невозможно было купить! Опытный трутник-поломник начинал уже выбирать, не увлекаться или полностью отказываться от супа и ждать второе, предварительно разведав, что же будет подано в этот раз. Одним из шикарнейших фирменных блюд были макароны с….мясом….? Т.е. изумлённые паломники и гости оглядывались с недоумённым видом: «Как? В монастыре мясо подают, и такое вкусное…и монахи едят, не только гостям ставят». Обычно, после такой трапезы находился какой-то новичок, вопрошавший:
- Что это с макаронами было?
И кто-то из младшей братии или бывалых трутников отвечал:
- Монашеское мясо….
Позже уже в конец очумевшему гостю объясняли, что это макароны с неведомой на большей части СССР, акромя как в консервированном виде, рыбой тунец. Но здесь она была не из банок, а что ни на есть свежемороженой.
После праздничного или воскресного обеда можно было пойти к себе в общую келью и лечь отдохнуть, но не редко это было невозможно физически. И трутники с послушниками неспешно брели ожидая продвижения еды из верхней части желудка и держа в руках захваченные на обеде фрукты, а на этот своеобразный парад смотрели в полнейшем изумлении советские туристы, прибывшие в составе официальных экскурсий и ожидавшие, естественно, увидеть памятники русской архитектуры, но никак не живых своих соотечественников,делово расхаживающих между этими самыми памятниками, да ещё в совершенно чуждом социалистическому строю виде, что-нибудь вроде: скуфейка, борода, вязанный не по размеру свитер и брюки со стрелкой заправленные в офицерские сапоги.
На сам обеде кто-то из братии читал жития святых этого дня, расположившись за специальной кафедрой. Особо замечательно было, когда какой-нибудь постник призывал со страниц своего жизнеописания питаться парочкой фиников в неделю, и это в момент выноса того же «монашеского мяса» или наваристой ухи из судака. Впрочем, случались на монастырских обедах и другие замечательные случаи….
продолжение следует

5 апреля 2016 года исполнилось 110 лет со дня смерти настоятеля Псково-Печерского монастыря архимандрита Мефодия, в миру Матвея Петровича Холмского, уроженца погоста Даньково (ныне Андреапольский район), тридцать лет прослужившего священником в Благовещенской церкви и два года бывшего настоятелем Корсунско-Богородицкого собора г. Торопца.
Многочисленный род Холмских и их потомков был хорошо известен в Псковской губернии. Старейшему псковскому краеведу, почетному гражданину Пскова Н. Ф. Левину по архивным материалам удалось отыскать послужной список Матвея Петровича Холмского и воспроизвести основные вехи его биографии в докладе «Настоятель Псково-Печерского монастыря архимандрит Мефодий (Холмский), вошедшем в сборник „Кирилло-Мефодиевские традиции в Пскове“.
Дедом Матвея был дьякон Василий Холмский. Его сын Петр учился в Псковской духовной семинарии, но после окончания первого двухгодичного класса по каким-то причинам выбыл из семинарии. 26 ноября 1814 он получил место дьячка в Казанской церкви погоста Аполец Холмского уезда. После десяти лет службы в Аполецкой церкви дьячок Петр был посвящен в дьяконы и переведен в Троицкую церковь погоста Даньково, в семи верстах от Апольца.
27 мая 1826 г. дьякон Петр Холмский был возведен в сан священника. В Данькове, в большой семье Петра Васильевича и Евдокии Сергеевны 6 августа 1831 г. родился шестой ребенок, которому дали имя Матфий (Матвей). Всего в семье священника было восемь детей: шесть сыновей — Лев, Федор, Гавриил, Матфий, Павел, Иван и две дочери — Анна и Татьяна. Служба о. Петра Холмского в Данькове продолжалась 20 лет, до перевода его в 1844 г. в Троицкую церковь погоста Волок Холмского уезда (ныне Торопецкого района).

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

Здравствуйте, уважаемые телезрители, дорогие братья и сестры! Сегодня программа «Беседы с батюшкой» выходит не из студии, а из Псково-Печерского монастыря. В ближайший час вместе с нами наместник святой обители архимандрит Тихон (Секретарев).

От лица нашего владыки Высокопреосвященнейшего Евсевия, митрополита Псковского и Порховского, Свято-Успенской Печерской обители Священноархимандрита, поздравляем всех телезрителей с замечательными датами 2017 года: это столетие явления чудотворного образа Пресвятой Богородицы, именуемого «Державная», и столетие патриаршества святого патриарха Тихона. Вспоминается наставление архимандрита Иоанна (Крестьянкина): прежде чем обратиться к Богу, Божией Матери и святым угодникам с просьбами, которых много в жизни каждого человека, нужно поблагодарить Бога за те благодеяния, которые уже явлены в нашей жизни.

Взирая на столетний юбилей явления Державной иконы Божией Матери и всматриваясь, вчитываясь в историю Псково-Печерского монастыря в XX веке, мы видим, как Пресвятая Богородица хранила обитель и выполняла Свое обещание: «Я не оставлю места сего». Революция, гражданская война; вокруг ходили банды дезертиров, которые врывались и в монастырь, в кельи (они расстреляли из пулемета двуглавого орла на Святых воротах), - все говорило о том, что приближается трагедия закрытия и разрушения монастыря. И вдруг - 1920 год, Тартуский договор с Эстонской республикой, и монастырь оказывается на территории Эстонии, что и спасло его от разрушения и закрытия, которым подверглись монастыри Русской Православной Церкви на территории СССР. Разве это не державное действие Пресвятой Богородицы, которая любит Псково-Печерскую обитель, любит братию, паломников и дает исцеление, поддержку, утешение на жизненном пути? Это одно событие XX века. В 1940 году опять потрясение: мы оказались на территории СССР. Речь шла о закрытии монастыря: описывали земельные угодья и т.д., все шло к этому...

Великая Отечественная война. Игумен Павел (Горшков) помогает военнопленным, престарелым, поддерживает дух и веру в победу: все будет хорошо, все кончится добром. Еще удивительная деталь: здесь, на территории монастыря и Печорского района, не проходил фронт, ни при отступлении, ни при наступлении. При наступлении в августе 1944 года здесь был так называемый Тартуский котел (это была наступательная операция), и Бог и Божия Матерь хранили обитель.

Год 1944-й. Весна. Бомбардировки. Бомбили наши советские летчики. И бомбы прошли по территории монастыря как швейная машинка: где-то за стеной, на Успенской площади, за трапезной, и опять за стеной. Отец Нафанаил рассказывал, что приезжал летчик, который бомбил, и говорил: «Ну что-то осталось после нашей бомбежки»… Но прямых попаданий не было, и это позволило потом восстановить здания храмов и братских корпусов в первозданном виде. Разве это не чудо и не заступление Божией Матери?

Хрущевские гонения. Нам достоверно известно и со слов отца Нафанаила, и некоторых сведущих людей, что Никита Сергеевич был здесь, в обители. Всех отсекли, отец Алипий проводил экскурсию, отец Нафанаил наблюдал из окошечка своей кельи. Как потом рассказывал отец Алипий, последние слова Никиты Сергеевича были такие: «Я тебе монастырь закрою». А он отвечает: «Попробуй». И бурно завершает реставрацию стен. Потом приезжает посол Индии, мы встречались с военными Индии, они все были такими восторженными! Здесь была Индира Ганди, Шостакович и другие. Разве это не чудо?

Привозят документы от Никиты Сергеевича на закрытие монастыря. Отец Нафанаил вспоминал: «Я удивился, почему отец Алипий попросил купить электрокамин». Приходят официальные лица с документами на закрытие монастыря. Он берет документы и (со словами: «Я буду вторым Корнилием, но не дам закрыть монастырь») бросает в электрокамин. Там все загорелось, пришедшие опешили... От людей авторитетных я слышал, что Псков не знал, как реагировать. Но, слава Богу, это уже был период, когда стали готовить снятие Никиты Сергеевича со всех постов, и просто не дали ответ в Москву, боясь, что будут какие-то последствия. А на Покров Божией Матери 14 октября 1964 года Никиту Сергеевича снимают со всех постов. Вот тебе и результат: «Я закрою монастырь». С Кем борешься? С Божией Матерью? Она Державная Заступница и Помощница. Только так можно воспринять, что обитель сохранилась в XX бурном веке.

Сегодня мы радуемся тому, что воочию видим исполнение слов преподобного Серафима Саровского, который пишет про Дивеевский монастырь, что это четвертый удел Божией Матери. Это я сам прочитал в алтаре Троицкого собора в Дивеево. В «Советах и наставлениях преподобного Серафима» написано, что должностными лицами должны быть только местные монахини, можно принять из других монастырей; и нужно всегда помнить, что Божия Матерь Сама кого нужно призовет, кого не нужно уберет.

И на истории нашего монастыря уже в настоящее время мы видим, как Божия Матерь вернула из прихода схиархимандрита Никона (Антонова), который с детских лет общался в Касимове со старцем отцом Иоанном. Затем батюшка вел его по жизни в монастыре, потом наступил период его служения на приходе, и батюшка тоже вел отца Никона советами и молитвой. И когда уже стало нужно продолжать дело здесь, в обители, мы много просили, молились о том, чтобы схиархимандрит Никон вернулся сюда как продолжатель дела старца отца Иоанна, - и это произошло. По благословению нашего владыки Высокопреосвященнейшего митрополита Евсевия старец Никон подвизается в обители и старается продолжить традиции отца Иоанна.

Мы также видим, как Господь и Божия Матерь Державная хранят старца архимандрита Адриана (Кирсанова). Болезненный с детства, он совсем немного был на фронте, из-за болезни сердца его перевели на трудовой фронт; в этом году батюшке будет 95 лет, и он по мере сил принимает паломников.

Мы видим, что в обители есть некое духовное восприемство. Например, уставщик архимандрит Мефодий (Леонтьев) учился у иеродиакона Анатолия (Семенова), участник войны, потерял на фронте под Ригой руку и продолжает служить. Братский духовник архимандрит Таврион (Балов) продолжает дело схиархимандрита Агапия, он его духовное чадо и, слава Богу, продолжает это важное душепопечение.

Мы стараемся проводить духовные беседы с нашими священноиноками, братией, послушниками, чтобы укрепилась вера в то, что Игуменьей обители является Пресвятая Богородица Державная. Более пятисот лет не прекращается празднование праздника Успения с крестным ходом вокруг обители. При хрущевских гонениях был период, когда крестный ход совершался внутри, но он не прекращался. И глядя на лица людей, приезжающих на праздник Успения, видно, что они делают это по внутреннему стремлению; к Покрову Пресвятой Богородицы украшают дорожку. В дождь и непогоду мы идем с крестным ходом, но у всех эта радость, это благословение Божие и Пресвятой Богородицы. Отец Иоанн в одной из проповедей на праздник Успения сказал, что после участия в крестном ходе никто не уходит из обители без благословения Пресвятой Богородицы. Это чувствуется: люди едут из разных мест, даже из других государств. И все это говорит о том, что Божия Матерь как Царица Небесная, Державная Покровительница исполняет Свое обещание: «Я не оставлю места сего».

У нас есть списки чудотворных икон со всех уделов Божией Матери: с Афона, из Киева, Иверии и Дивеева. И мы говорим: да, это четыре удела Пресвятой Богородицы, а мы филиал. Мы это видим, ценим и понимаем, как должны благодарить Пресвятую Богородицу за эти явленные благодеяния, включая XX век.

Мы говорим о том, что надо благодарить Божию Матерь, Господа за то, что Он нам посылает, но неужели нельзя было избежать тех трагических событий, в которых была явлена Державная икона? Почему они были посланы?

Как известно, 2 марта по старому стилю (15 марта по новому стилю) 1917 года состоялось вынужденное отречение от престола в пользу родственников государя-императора Николая II; кстати, тоже на Псковской земле. Но в этот же день совершается чудо явления Державной иконы Божией Матери со знаками царской власти. Разные свидетельства говорят о том, что это действительно так. Например, митрополит Гор Ливанских Илия в начале Великой Отечественной войны уходит в затвор и начинает молиться за Россию. Ему является Пресвятая Богородица и говорит: «Это мой народ, Я его Сама защищу». Он посылает телеграмму Сталину, пишет, чтобы открылись храмы, учебные заведения. После Великой Отечественной войны он посетил Петербург, привез золотой венчик на Казанскую икону Божией Матери; и оттуда приезжал в Псков и Псково-Печерский монастырь, чтобы увидеть российский народ, который так любит Божию Матерь. Несколько лет спустя он еще раз посетил Псковскую землю и Псково-Печерский монастырь. И Божия Матерь действительно взяла под покров, в Свой удел всю страну.

В прошлом году мы праздновали тысячелетие русского монашества на Горе Афон, были проведены многие исследования. Что главное? С Афона на Русь пришло понимание, что Россия - это новый Иерусалим, во-вторых, Россия - удел Пресвятой Богородицы. И это державное благословение Пресвятой Богородицы над Русской землей, слава Богу, продолжается и по сей день.

Почему это произошло? Ответ на это надо искать у новомучеников.

Но прежде я бы хотел сказать о втором знаменательном событии этого года - столетии избрания на патриаршество святого патриарха Тихона, можно сказать, нашего псковского земляка, потому что его родина рядом с Псковской землей, он учился в Псковской семинарии, принимал здесь постриг и посещал обитель.

Избрание патриарха, восстановление патриаршества 18 ноября 1917 года имело колоссальное значение для Русской Православной Церкви. Может быть, теряя даже свою жизнь (я уже не говорю о здоровье), святитель патриарх Тихон выстроил церковно-государственные отношения в новых условиях: «несть власть, иже не от Бога». Провидя, что это будет долго и что нужно сохранить Церковь (хотя, как написал патриарх Тихон: «Имя мое в истории погибнет, но была бы польза для Церкви»), он выстроил эти отношения - Церковь официально существовала в СССР. Люди могли прийти в храм поисповедоваться, причаститься, и это те таинства, о которых старец Симеон сказал, что самое главное в Церкви, чтобы были сохранены крещение, исповедь и причащение.

У нас есть печальный пример - старообрядчество. Вот они отделились, затем происходит исчезновение священства, появляется беспоповство, и во что это выродилось? Стала какая-то секта. Можно предположить, что такая же участь ждала бы и катакомбную Церковь. Наступил бы момент, когда священство бы прервалось, и что бы мы имели? И вот это избрание патриарха в семнадцатом году, конечно же, имело огромное значение для сохранения Русской Православной Церкви. Все патриархи на Руси и патриархи новейшего времени - избранники Божии. Мы видим, как Господь открывает Свою волю через святейших патриархов. В прошлом году было собрание игуменов и игумений монастырей, связанное с тысячелетним юбилеем русского монашества, и мне очень запомнились слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, что очень важно обратить внимание на богослужение: это главная часть жизни монастырей, и это действительно так.

Много забот, и народ немощный, и братия, так как, по словам игуменьи Варвары, кого мир народил, тем и Бог наградил, но акценты должны быть поставлены правильные - в первую очередь богослужение. И мы стараемся. У нас ежедневно совершаются две Божественные литургии. Мы стараемся служить на приходах, имею в виду наши скиты; в паломническом центре, в Доме трудолюбия, который сейчас созидается, с тем чтобы богослужение было главным деланием в обители. Человек, который приезжает в монастырь, по словам святого Феофана Затворника, едет за двумя таинствами обновления души - исповедью и Причастием. Мы стараемся, чтобы накануне в храме был исповедник и паломник мог исповедоваться. Также священноиноки исповедуют и во время Божественной литургии. И стремимся выполнять благословение Святейшего Патриарха Кирилла, чтобы богослужение стало центром, главной частью жизни монашества.

Конечно, на вопрос, почему на Руси произошли эти бурные события в начале XX века, никто, кроме очевидцев, дать ответ не может. Удивительно, что батюшка Иоанн, будучи исповедником Русской Православной Церкви, уже в послевоенный период (как он говорил: «Беда прошла, и снова начались притеснения») с честью и достоинством, обучаясь молитве, прошел свой путь и был досрочно освобожден по ходатайству митрополита Николая (Ярушевича). Когда отец Иоанн подошел к нему и спросил, куда ему идти дальше, тот, как рассказывает батюшка, оперся на посох и, глядя куда-то вдаль, сказал: «В Псково-Печерский монастырь».

У батюшки было два периода в монастыре. Первый, краткий, в течение года здесь, потом митрополит Иоанн пригласил его в Троицкий собор, где батюшка проповедовал. Оживилась приходская соборная жизнь, но было предупреждение, что возможен второй арест. Он был вынужден уехать в Рязанскую епархию, где прошел по сельским приходам, и все эти приходы до сего дня живут полнотой жизни и не были закрыты в хрущевские гонения. Затем, через тридцать девять лет, он возвращается сюда уже маститым, многоопытным старцем, имеющим удивительную школу молитвы. Батюшка приехал с мыслью, что прибыл на покой, чтобы быть погребенным, а здесь произошло обновление - «обновися, яко орля, юность моя» - и раскрылись все его дарования. Даже немаловажно было то, что батюшка говорил: «Я нигде не спал так спокойно, как в монастыре». То есть вся внешняя обстановка была создана для того, чтобы раскрылся талант старчества отца Иоанна. И его наставления, и первые его книги (мы просили батюшку, чтобы они были изданы при его жизни, он подержал их в руках, откорректировал, чтобы потом не было каких-то спекуляций на его имени) - все это раскрылось здесь, в обители.

И, конечно, ответ о причинах событий начала XX века надо искать у новомучеников и исповедников Российских. Мне вспоминается рассуждение одного священника, вернувшегося из лагерей в 1925-м или 1926 году, когда еще возвращались из лагерей; он делает один потрясающий вывод: «Беда наша в том, что мы не научили людей молиться». А в Русской Православной Церкви было 250 тысяч священников. Разве это не созвучно словам, что главное делание в монастыре - богослужение? Созвучно. Это очень важно, чтобы не повторять той ошибки.

Другое интересное рассуждение о причинах владыки Вениамина (Федченкова), который скончался в 1961 году и погребен у нас в Богом зданных пещерах. Последние три года владыка посвятил приведению в порядок своих записей. Мне врезалось в память его рассуждение о том, что причиной потрясений 1917 года была потеря веры в народе. Он рассуждает: в первую очередь, к сожалению, веру потеряла интеллигенция, дворянство, армия; купечество поддерживало строительство храмов, а в Церкви не хватало святости. Чтобы сказать о каком-то процентном соотношении верующих и неверующих в начале XX века (с определенной статистической погрешностью), можно обратиться к размышлению владыки Вениамина об армии: «Когда произошло отречение государя от престола, то военнослужащим разрешили причащаться Святых Христовых Таин по желанию, а не в обязательном порядке, как было раньше, и причащающихся осталось 30 процентов. С определенной долей погрешности можно предположить, что и верующих было 30 процентов, а где-то 70 процентов. Господь не попустил бы этой беды, если бы не произошло отпадение от православной веры. «Я с вами, если вы со Мной», - говорит Господь. А если человек отворачивается, то и Господь отворачивается от такого человека, и тот уже живет по своей воле, попадая (что самое страшное) под влияние падшего мира.

Так вот, новомученики дают такие советы - сохранять веру православную. А как сохраняется православная вера? Через молитву, когда у человека появляется собственный, личный опыт молитвы. Встречаешься с паломниками, спрашиваешь: «Вы крещеные?» - «Да, мы крещеные». И пытаешься за две-три минуты встречи сказать им о главном. А что главное? Главное - крестное знамение «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь». Оно означает любовь Божию к нам, бессмертие нашей души. Проснулся православный человек, что надо сделать в первую очередь? Перекреститься: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь». Побежал на свои дела, что мешает на ходу внутренне обратиться к Богу с молитвой: «Господи, помоги! Пресвятая Богородица, спаси нас! Все святые, молите Бога о нас! Равноапостольная княгиня Ольга, моли Бога о нас! Матронушка Московская, моли Бога о нас! Святой Александр Невский, моли Бога о нас!» День закончился, опять надо перекреститься: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

Но этого мало. Чтобы душа наша не умерла, ей нужна сила на все доброе. Для этого создана Церковь. Повторю слова святителя Феофана Затворника: «В монастырь мы едем за таинствами обновления души - это исповедь и причащение Святых Христовых Таин». Надо поисповедоваться, надо причаститься, хотя бы каждый пост. Это укрепление веры, чтобы не повторить ошибку начала XX века. И когда человек причастился, он чувствует силу на все доброе и действительно обновляется душой. А для здоровья у нас есть замечательное Таинство елеосвящения, которое совершается в монастыре в дни Великого поста. Отец Иоанн говорил, что можно приходить с ребеночком уже с пяти лет, пусть его помажут елейчиком, хотя он сознательно еще не исповедуется... И сам чувствуешь: раз в году получая отпущение забытых грехов, которые как остеохондроз действуют на здоровье души и тела, это как обновление души. Поэтому участие в таинствах, молитва, осенение себя крестным знамением - это все проявления нашей православной веры, ее укрепления.

Нам очень приятно, что по телеканалу «Союз» транслируются утренние и вечерние молитвы. По себе знаю: участвуя в конференциях и останавливаясь в университетской гостинице, включаешь вечерние молитвы и волей-неволей встанешь, помолишься, и это очень важно в деле укрепления веры. Важно, чтобы у людей появился личный опыт молитвы, тогда им будет не скучно за богослужением. Какова школа молитвы? Отец Иоанн тоже мне об этом говорил: «Заключай ум в слова молитвы». Но церковная молитва многоплановая, она на церковнославянском языке - для некоторых возникают препятствия, естественно. Отец Иоанн тоже заменял какие-то отдельные слова, но не язык.

Школа молитвы - Иисусова молитва. Серафим Саровский говорит, что и находясь в храме, надо по четкам читать «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Я подошел к отцу Иоанну, говорю: «Батюшка, как Вы относитесь к этому?» Он отвечает: «Очень хорошо». И привел такое сравнение: это певец и аккомпаниатор; они же не мешают друг другу. Иисусова молитва, просто молитва «Господи, помилуй» тоже является школой, и на нее нанизывается все богослужение. И Серафим Саровский советует: «Изучайте богослужение, чтобы, придя в храм, почувствовать себя на земном небе». Эта школа молитвы под аккомпанемент «Господи, помилуй» доступна для нас. Тогда ты глубже понимаешь церковнославянский язык и он уже не служит препятствием для твоей молитвы, потому что два слова «Господи, помилуй», в которых содержится все богослужение и вся молитвенная настроенность, уже прививаются тебе над сердцем, в сознании, что Бог слышит.

Отец Иоанн тоже говорил, что это хорошо. И даже на каждую четочку говорил одно слово: «Господи», потом «Иисусе». Четки становятся как бы говорящими - это всё приемы человеческие, начальные, но они обучают молитве. Ты выходишь из храма усталый, но умиротворенный, почувствовав благодать Духа Святого в Его плодах - это любовь, радость, мир, долготерпение, вера, кротость, воздержание. Потому что и пост, и молитвенное стояние, и добрые дела, совершаемые ради Христа, только средства к цели богообщения в Духе Святом. А плоды Духа - любовь, радость, мир. Мы это видим в жизни отца Иоанна, ведь батюшка светился радостью. Но мы его видели и в другие, печальные, моменты. И видели, как он преодолевал эти состояния. И уныние было. Помню, как он стоит и разговаривает в коридоре, я прохожу мимо, открываю дверь, а за ней дождь сильный, и отец Иоанн говорит: «Ну, матушка, Вы не смущайтесь, наше настроение так же, как погода: то солнышко, то дождик, - это нормальное состояние на земле. Но оно преодолевается мыслью и верой, что за этим дождем сияет солнце».

Конечно, батюшка для нас - пример преодоления различных жизненных искушений с помощью благодати Духа Святого. И его наставления, вера в Промысл Божий, рассуждение с советом для нас как вехи и как продолжение слов Серафима Саровского: «Цель христианской жизни - стяжание Духа Святого». А как стяжать? Какими пользоваться советами? С верой в Промысл Божий - Бог управляет миром. Рассуждение, как поступить. Но ты рассудил и проверь свою совесть совестью близкого человека - духовника или, если семья, мужа или жены, друга. Тогда ты принимаешь правильное решение.

В прошлом году мы удостоились сослужить Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу на Горе Афон и получили книгу преподобного Силуана Афонского. В этой книге собрано все, что осталось из его духовного наследия, включая записи на каких-то амбарных книгах. Он пишет удивительные слова: «Подобно тому, как в Православной Церкви нужно сохранить апостольское преемство, точно так же в монастырях нужно сохранить жизнь по совету, иначе община рассыпается». «Вся с советом твори», - говорит Священное Писание. И слова отца Иоанна о «рассуждении с советом», которые находятся в этом же ключе наставлений, для нас, современных монашествующих и православных мирян, как камни, как вехи, как столбики, указывающие правильный путь шествия за Христом Богом в Царствие Небесное, где радость, мир и вечная Пасха.

Вернемся к теме Державной иконы Божией Матери. Старцы (отец Александр (Васильев) и батюшка) говорили, что богослужение в память Державной иконы Божией Матери должно совершаться по чину Благовещения - это двунадесятый праздник: малое повечерие, лития, полиелей на утрени. И мы эту традицию стараемся сохранять. Сейчас мы стоим перед образом Державной иконы Божией Матери, который написан к 80-летию явления по благословению старцев, освящен в доме наместника, потом мы с отцом Спиридоном перенесли его сюда, установили, украсили венчиками. С этим образом мы накануне совершаем крестный ход: здесь служится малая вечерня, и мы идем в Михайловский собор. Там поем акафист Божией Матери «Радуйся, Невесто Неневестная» - это благовещенский акафист, удивительное творение Духа Святого в Православной Церкви.

Слова Архангела «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою» повторяются в разных вариациях: «Радуйся, Адамово воззвание», «Радуйся, Избавление от печали». Преподобные пишут, что когда мы обращаемся к Божией Матери со словом «радуйся», и Она обращается в ответ к нам: «Радуйся». Радуйтесь, что вы живете в Православной Церкви, радуйтесь, что вы посещаете Псково-Печерскую обитель (говорю образно), то есть эта радость возвращается. Мы поем этот акафист, и приятно видеть, как в этом участвует народ. Кто-то сейчас следит уже по мобильным телефонам. Мы готовит специальное издание акафиста, чтобы раздать его на память и пропеть его как благодарность Божией Матери за все Ее милости начиная с творения человека. «И семя Жены сотрет главу змия» - первое обещание о воплощении Сына Божия через Деву Марию. Пение этого акафиста воодушевляет, укрепляет веру, я бы сказал, объединяет в Духе Святом всех молящихся.

В специальном издании, которое мы готовим, чтобы раздавать на память, будут два акафиста: самый известный акафист «Невесто Неневестная», акафист Державной иконе Божией Матери и сказание о Державной иконе.

Вспоминается недавнее событие - 26 января 2017 года в Екатерининском Кремлевском зале глава нашего государства вручил мне орден Александра Невского, за который ходатайствовали и Святейший Патриарх Кирилл, и наш владыка Высокопреосвященнейший митрополит Евсевий, губернатор и глава района (как это положено по статусу); два с половиной года оформлялись документы. У меня была такая мысль, что если это состоится, то я хотел бы напомнить главе государства об этой дате явления Державной иконы Божией Матери. И свое выступление я закончил таким четверостишием:

Россия под покровом Богородицы Державной,

Пятнадцатого марта почтим Ее вместе с добропобедным Александром,

И страх исчезнет яко дым,

Москва - Новый Иерусалим и Третий Рим.

Было видно, что Владимир Владимирович воспринял эту дату как одну из исторических в истории России. Повторяю слова отца Иоанна: прежде чем обращаться с просьбой о помощи, нам нужно поблагодарить за прошедшее. Дай Бог, чтобы в празднование Державной иконы Божией Матери мы от сердца благодарили и за личные благодения, явленные нам, и за благодеяния для обители, Псковской митрополии, всей Русской Православной Церкви, да и всего православия в это прошедшее столетие. Второе - с особым чувством мы молимся за Святейшего Патриарха Кирилла, который уже дважды посетил нашу обитель, будучи в сане Патриарха: 18 августа 2010 года и 3 сентября 2014 года. Сейчас мы готовим храм в честь святых равноапостольных Кирилла и Мефодия в паломническом центре. Конечно, работ там еще много, и мы прилагаем все усилия, чтобы в этом году Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл освятил этот храм. Все прилагают усилия: и владыка митрополит Евсевий, и губернатор Андрей Анатольевич Турчак, глава района, мы, братия, паломники и благодетели, потому что это тоже благодарность Господу за то, что сохранилось патриаршество на Русской земле, что очень важно для Церкви и всех нас, православных христиан.

Конечно, тема новомучеников - это тема обучения молитве, молитве краткой, молитве частой, домашнее и церковное участие в молитве. Это сохранение веры, а «вера без дел мертва есть». Замечательно, что Святейший Патриарх Кирилл постоянно напоминает, приводит примеры социального служения на приходском уровне - это как главная составляющая часть Церкви. Сейчас с делением епархий приходская жизнь оживилась, и в том числе социальное служение, потому что вера должна проявляться от дел. Иногда человек и молитве обучается благодаря участию в жизни прихода: это строительство, социальное, духовно-просветительское служение. Все это тоже является итогом осмысления прошедшего столетия и позволяет надеяться, что Божия Матерь не оставит нас и в будущем за молитвы новомучеников, за молитвы нашего священноначалия Русской Православной Церкви.

К теме новомучеников. Смотрите, какие интересные события происходили в XX веке внутри обители. Великая Отечественная война. В монастырь пришло много участников войны, потому что, по словам преподобного Серафима Саровского, в обитель приходят: для духовного совершенства, по обету и на покаяние. Для духовного совершенства в монашество пришел старец отец Иоанн. По обету, на мой взгляд, все фронтовики, потому что на фронте действительно не было неверующих: выживу - пойду в монастырь. У нас было три друга-монаха, которые стали потом архимандритами: это архимандрит Иероним (Тихомиров), иеродиакон Анатолий (Семенов) и его однофамилец схиархимандрит Паисий. Так как схиархимандрит Паисий был контужен и ему было тяжело жить в кирпичных зданиях, ему был выделен приход пророка Илии в Юшкове, где он прослужил более сорока лет. И вот они пришли по обету.

Все они из одной деревни Псковской области. Первым пришел иеродиакон Семенов и пишет отцу Иерониму: «Ждем тебя в монастыре». - «Слушай, мне нужно денежку заработать, чтобы с денежкой прийти в монастырь. Я работаю на стройке в Ленинграде». И вдруг раз - топором повредил руку и видит сон: икона Божией Матери спускается в какой-то овраг, - и он проснулся. Решил все-таки все отложить и ехать в монастырь. Приезжает, ему дают послушание келаря, а в трапезной как раз та икона, которую он видел в сновидении. А отец Паисий, повторяю, был отправлен на приход, так как ему здесь было трудно. Вот они пришли по обету, а на покаяние - все остальные.

Здесь также были интересные встречи монахов, которые пришли в эстонский период. Это бойцы Белой армии, их было довольно много. И вдруг после войны приходят уже бойцы Красной армии. Но здесь не было конфликта, все понимали, что Господь всех сохранил для этого молитвенного общения. Это я уже анализирую, читая их биографии: этот белый офицер, который был в армии Врангеля, потом в корпусе во Франции, а затем вернулся сюда; а этот был как раз в Красной армии, был такой монах Питирим, закончивший на горах Кавказа. Но никаких конфликтов не было, об этом просто не вспоминали, это я уже сам размышлял, когда читал их биографии. Во Христе все едины, и всех Бог сохраняет для того, чтобы идти к совершенству.

Серафим Саровский пишет: неважно, по какой причине ты пришел в монастырь, ты призван к духовному совершенству. А что такое духовное совершенство? Первая задача - очистить сердце от греховных страстей молитвой, постом, доброделанием, Духом Святым, а вторая - вкусить радость жизни в Боге. Плоды Духа: любовь, радость, мир, терпение, ярким примером чему для всех нас является старец архимандрит Иоанн (Крестьянкин).

Наш эфир выходит накануне дня памяти отца Иоанна 5 февраля. Мы с Вами говорили, что каждые одиннадцать лет этот день выпадает на праздник.

На празднование памяти исповедников и новомучеников Российских. Удивительна кончина батюшки. В 2000 году мы подготовили к освящению храм в честь новомучеников и исповедников Российских. Я попросил у батюшки несколько икон для этого храма, в котором он побывал: «Вы ведь у нас тоже исповедник». Он деликатно промолчал. И 31 декабря 2000 года владыка освятил этот храм. И вот приблизился 2006 год - память новомучеников. Мы служим позднюю литургию. Праведники в обители умирают так, что на ранней молятся об их здравии, а на поздней об упокоении. Запели Трисвятое - приходит отец Филарет и говорит: «Батюшка скончался». Конечно, была боль, но в то же время и радость: новомученики взяли батюшку в свой собор, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания. Затем мы, естественно, сообщили владыке, отслужили первую литию после положения во гроб, перенесли мощи. Владыка тоже отслужил панихиду, начал чтение Евангелия, мы продолжили. И это, как сказал митрополит Меркурий, была не Пасха, а Великая Суббота - такое было ощущение, что батюшка перешел в вечность.

Мне вспоминается, что когда его просили: «Батюшка, помолитесь за нас, когда перейдете в вечность», - он говорил так: «А чем я там буду заниматься? Конечно, буду молиться за всех вас». И эту молитву мы чувствуем. По Интернету приходят сообщения о различных чудесах после молитвенного обращения к батюшке. Мы это видим и молимся батюшке, чтобы сохранилось преемство обители, сохранилась жизнь по совету, душепопечение. И наш старец схиархимандрит Никон, конечно, плод молитвы отца Иоанна, он продолжает его служение в обители. И это удивительное действие батюшкиной молитвы сегодня на всех нас. Повторяю, что есть множество чудес (по-другому их просто не назовешь), которые проявляются благодаря молитвам к батюшке.

Конечно, батюшка является исповедником и входит в этот собор. Ведь для чего делаются соборные памяти? Для того, чтобы туда вошли и не находящиеся в святцах святые люди. Известна история собора всех святых. У одного греческого императора скончалась супруга, и он хотел тут же причислить ее к лику святых. Тогда патриарху Константинопольскому предложили празднование собора всех святых, и если она входит в этот собор, то будет и прославляться, но пока без включения в святцы. Соборы русских святых тоже включают тех, кого нет в святцах. Точно так же собор новомучеников и исповедников Церкви Русской включает отца Иоанна, хотя его нет в святцах, и многих других.

Архимандрит Феофан (Малявка), наш регент, скончался в 2001 году. Я беседовал с ним, и он рассказал свою удивительную историю: с 12 лет он был в одном из монастырей Тверской епархии. Это было еще до закрытия монастырей, хотя он родился позднее отца Иоанна, в 1914 году, но некоторые монастыри еще не были закрыты. У него там была сестра, и вот он подвизался. Потом монастырь закрыли, он вернулся в Белоруссию, а затем снова приехал в Тверскую епархию, и его постриг один иеромонах, но батюшку удивило, что он не дал ему молитвенного правила, как это бывает обычно, а сказал: «Ты все знаешь, все понимаешь». И он пошел к прозорливому старцу, жившему на берегу озера Селигер. И рассказывает: «Иду и слышу громкий из этой кельи голос старца к своему келейнику: “Вот идет Феофан, посади его в лодку, брат, убери весла и оттолкни от берега”. Я испугался: я же плавать не умею. Подхожу. Келейник со мной поступает именно так». Потом келейник, конечно, помог ему выйти на берег. Но больше ни слова. И опять недоумение: «Что такое?»

Возвращается, а через несколько дней его арестовали: знаменитая статья. И он попадает в лагерь на территории Ярославской области, где строили мосты через реки. И в этом лагере до него дошло, что он без весел, без ничего, но под Промыслом Божиим. Это был 1942 год - самый голодный, многие люди умирали от голода. Вдруг его вызывает шпана, которая руководила лагерем, приводит в комнату, где они хранили хлеб, и говорит: «Малявко, сам кушай сколько хочешь, но без нас не давай никому ни крошки». Так он был спасен от голода.

В 1943 году происходит избрание патриарха, открывают храмы и начинают возвращать из лагерей священнослужителей. Начальник лагеря вызывает Малявко и говорит:

Малявко, ты поп?

Нет, я не поп, я диакон.

Ты свободен.

Отец Феофан рассказывает: «А я думаю: куда я пойду, здесь хлеб и все...» И отвечает:

А мне и здесь хорошо.

Тот стукает кулаком по столу:

В 24 часа чтобы тебя не было в лагере.

И вот он попадает на свободу. «Куда пойду? Белоруссия под немцем...» И вдруг вспомнил, что у него есть знакомый в Ташкенте. Он приехал туда, устроился на работу в госпитале. Ташкент - город хлебный. Бог его сохранил от голодной смерти. Весной 1944 года его забирают в армию, в пехоту. А в пехоте два боя - и всё: или ранен, или убит… Девятое мая отец Феофан встретил под Будапештом.

Как-то я писал статью в местную газету, прихожу к нему и спрашиваю:

Что Вы делали, когда было страшно?

Ответ всегда был один:

Молились.

И второй вопрос:

Какая была первая мысль в День Победы?

Отец Феофан ответил:

Не мог поверить, что остался живой.

Действительно, пехота - это два боя и конец. А он почти в течение года и даже более оставался жив и встретил победу под Будапештом. Но он не стрелял в немцев, а только в воздух, потому что хотел быть священником и решил, что таким образом сохранит возможность быть потом священником.

Затем его рукоположили. Правда, он хотел поехать на Афон, но греки его не пустили ввиду того, что он был участник войны. Но здесь он был регентом. Когда патриарх Пимен ушел отсюда наместником в Троице-Сергиеву лавру, то хотел взять его туда регентом, но отец Феофан отказался. Затем он был духовником.

Великий пост. Прощеное воскресенье. А накануне он сломал себе ногу: вышел из корпуса, поскользнулся... Вот я решил к нему зайти, думал: приду, увижу скорбящего старца, а он, как всегда, оптимист, веселый.

Отец Феофан, а Вас не смущает, что Вы не сможете быть на службах, которые так любите?

Нет, я рассудил таким образом: монахи на Великий пост уходили в пустыни, отдаленные места, чтобы наедине с Богом и своей совестью проходить великопостные подвиги. А у меня книги есть, службы я знаю, буду читать и считать, что я в пустыне.

Так он пост и провел, не теряя внутреннего равновесия и доброжелательности. Конечно, он исповедник, тоже входит в этот собор.

Игумен Осия был глуховат, с детства был кузнец, ему являлись мученицы Вера, Надежда, Любовь. Когда ему уже было 92 года, я спрашивал, помнит ли он свою молодость. «Да, все как вчера было». И он рассказывал, что дважды был в лагерях. В первый раз в 30-е годы, а затем - когда осваивалась целина. К нему зашли, говорят:

Старик, ты нам нужен!

А что такое?

Поедешь на целину.

Арестовали его. Он же кузнец, а лагерь обеспечивал ремонт техники для сельскохозяйственных работ. И Осия рассказывает: «Я был такой мастер. Вот веялка сломалась, сеялка, какой-то прицеп. Инженеры ходят, не знают, что делать, а я посмотрю, откую - и все, техника заработала. Так мне сделали рядом с кузницей маленькую избушку и по указанию начальника лагеря пекли пирожки».

Дважды он был в лагерях, вернулся, принял здесь схиму и за девяносто лет скончался. Владыка митрополит Евсевий заметил такую особенность: те, кто был в лагерях, обычно живут более 90 лет. Как сказал владыка, Господь им добавляет жизнь, компенсируя за те годы, которые они провели в лагерях. И действительно, все наши исповедники прожили более 90 лет.

Интересен случай со схиархимандритом Агапием (Агапов), до схимы был Афиногеном. Он тоже был в 30-е годы в лагерях, потом, в годы Великой Отечественной войны, его как раба продавали фермерам на территории Латвии. Но Бог его сохранил, он вернулся в обитель. И вот ему за девяносто, он оптимист, и все ему желают: «Отец Афиноген, мы Вам желаем до ста лет дожить». Он говорит: «Ну, знаете, друзья, в сто лет умирать как-то некрасиво, надо чуть-чуть пораньше». И вот скончался в 98 лет.

То есть нашим исповедникам Господь удлинял жизнь, для того чтобы они передавали свой выстраданный опыт молитвы, терпения, жизни во Христе, под покровом Державной иконы Божией Матери, паломникам, другим людям. Таким образом, мы наблюдаем, что память новомучеников - это не просто очередное воскресенье в церковной жизни обители, а память тех, кто прошел лагеря; они не включены в святцы, но находятся в числе этого собора. Мне запомнились слова Святейшего патриарха Алексия II, когда мы удостоились побеседовать с ним в Татьянин день в 2008 году. Я сказал про своих дедушек, что мы подали документы на канонизацию, и Святейший ответил: «Совсем необязательно всех канонизировать, в том числе и новомучеников, отдельные из них канонизированы как примеры, но все они входят в этот собор». И правильна наша сердечная память о наших пострадавших дедушках: иерей Василий Тетерин был расстрелян в 1937 году в Перми на праздник Успения, а дедушке по линии папы дали десять лет лагерей, и он умер в 1944 году в лагере под Саратовом. Они не вернулись; значит, мученики. И они входят в этот собор.

В каждой семье на Руси есть новомученики, их молитвами мы и живем, их молитвами дается уникальная возможность - сделать свободный выбор жизни со Христом, с Богом, в Церкви, сохраняя и соблюдая традиции - молитвенные, семейные, социального служения. И этот многовековой опыт жизни во Христе доступен для нас и является тем оптимистическим настроем, той надеждой, которая говорит о том, что все будет хорошо, если мы будем жить со Христом, под Державным покровом Божией Матери, прославляя Ее и молитвами, и акафистами, и своей жизнью.

- Отец Тихон, благодарю Вас за беседу, за духовные уроки.

Позвольте закончить словами отца Иоанна: «Будьте здоровы и Богом хранимы». Благодарю за внимание.

Ведущий Антон Пепеляев

Записала Ксения Сосновская

Родился будущий старец в деревне Яковлевской, Островского уезда (ныне Пушкинского р-на), Псковской губернии 1 марта 1869 года, крещен в погосте Вехнове, с именем Василий. Родители его – Иоанн и Наталия – были верующими и богобоязненными людьми и воспитывали младенца в послушании и страхе Божием.
Вот что рассказывал сам батюшка о своем детстве:
«Жил я в доме своего отца в деревне Псковской губернии. В семилетнем возрасте я помню, как в дом отца моего приезжал, бывало, отец Корнилий (Старец Иоанно-Богословского Крыпецкого монастыря преподобный Корнилий († 1903 г.)), монах Крыпецкого монастыря, во время своих поездок по сбору пожертвований для монастыря он иногда ночевал и у нас, и ложился спать всегда со мной и, бывало, говорил мне: «Будешь ты монахом, будешь старец великий». Иногда брал меня с собой для сбора на обитель и говорил: «Вася, вот здесь не дадут, а вот здесь – подадут нам». Так и бывало. Много другого говорил он, но я уже забыл.

Будучи десяти лет, я пас своих лошадей и слышал, как люди рассказывали про жизнь отца Серафима Саровского, чудотворца, как он молился на камне в лесу. Вот и я задумал подражать ему. Нашел в поле большой камень и стал на нем молиться.

В возрасте 12–13 лет ежегодно ходил я со своими родителями в Псково-Печерский монастырь помолиться. Так мне в нем все нравилось и так хотелось остаться в нем навсегда – эта мысль меня никогда не покидала. Когда исполнилось мне 20 лет, стал я просить отца, чтобы он отпустил меня в монастырь, но он и слушать не хотел, а говорил: «Женить тебя надо, а не в монахи!» А я тогда отвечал: «Не хочу жениться и не буду никогда!» Так продолжалось несколько лет. Потом отец разрешил мне выстроить домик в усадьбе, а для какой цели – я не знал. Видно хотел-таки женить меня и выделить из дому. Впоследствии я в этом доме жил и молился каждый день.

По утрам отец приходил ко мне и звал на работу, и скажет, бывало: «Я думал, что ты молишься, а ты спишь…» Так продолжалось до 25-летнего возраста.

В это время жил в нашей местности старец Симеон, как звали его деревенские люди, и почитали его за блаженного. Этот старец приходил в дом отца моего, родители принимали его, и он иногда оставался ночевать у нас. И вот, однажды я решил спросить его совета и благословения идти в монастырь. Но он не дал мне никакого ответа и впоследствии не говорил ничего. Однажды приходит он к нам в дом и говорит отцу: «Я пришел к тебе умирать». В это время подхожу я и в который раз, обращаясь к блаженному, говорю: «Батюшка, благослови меня в монастырь». Он взял веревку, свернул ее жгутом и давай меня стегать, гнать из дому во двор, со двора на улицу, и гнал вдоль улицы за деревню, а потом вернулся домой, сел на лавку, затем лег и умер. Люди, видевшие это, поняли, что он выгонял меня из дома в монастырь. Но отец, по-прежнему, не хотел отпускать меня, однако скоро смирился и отпустил.

По прибытии в монастырь меня принял отец Мефодий, бывший тогда наместником. Он взял меня в келейники. Жил он в настоятельском доме наверху. Пробыв у него келейником 7 лет, я кроме келейного послушания, нес и общее послушание монастырское, как и вся братия. В это время строили за монастырскими стенами гостиницу для приходящих и приезжих богомольцев. Некоторым из братии, в том числе и мне, приходилось работать здесь с пяти часов утра до позднего вечера. И так продолжалось 5 лет и в продолжении этого времени мне мало приходилось спать на постели, я большей частью засыпал, сидя за столом над книгой, и, бывало, проспишь так до утра, когда уже надо идти на работу.

Летом после работы молодые послушники и монахи иногда собирались отдыхать на свежем воздухе на Святой горе, в саду, и всегда приглашали меня с собой, но я всегда отговаривался и уклонялся от их бесед, ввиду того, что отец наместник дал мне послушание сделать то или другое, так как я имел специальность столяра-краснодеревца. Я имел свой столярный верстак и инструмент, а также токарный станок по дереву, мог вытачивать разные вещи в свободное время. Вот таким образом я и оправдывался от собеседования с братией».

Об этом времени рассказывает одна из духовных дочерей старца: «Мне было 7–8 лет, училась я в монастырской школе, а потом здание это стало гостиницей. В то время отец Симеон был послушником, звали его Василием. Часто он ездил на лошадях к станции для встречи приезжающих гостей из духовных и гражданских лиц и отвозил их на станцию после посещения обители. Мы, дети, караулили дядю Васю, как мы его тогда называли. Выезжает он из монастыря на паре выездных лошадей, и, если видим, что он один едет, кричим: «Дядя Вася, прокати нас». Он остановит лошадей, посадит нас и провезет по городу. Иногда до станции довезет, и опять в город поедем. Это было для нас большим удовольствием.

Он не был постоянным кучером, но его посылал наместник и очень любил своего послушника за его кроткий, послушливый и тихий характер. Василий всегда старался помочь, услужить и никогда не отказывался от просьб. Вот почему наместник посылал Василия для встречи разных лиц, он умел обходиться вежливо и ласково со всеми – так мы, дети, в то время рассуждали о дяде Васе. Летом он выезжал в подряснике, в скуфье, волосы были до плеч, небольшая русая борода. Зимой в шапке и шубе, подпоясанной красным кушаком, что придавало ему величественный кучерский вид».

В 1900 году Василий принял постриг с именем Вассиан. Старец много рассказывал о жизни Псково-Печерской обители.

«Со времен преподобного Корнилия и до нашего времени совершались крестные ходы с чудотворными иконами в Псков, Изборск, Порхов, Остров, Кочаново, Палкино и другие места Латвии и Эстонии – в память победы над Стефаном Баторием и других побед русского оружия также, в память чудесного заступления образа Успения Божией Матери и образа «Умиление». Назначались крестные ходы по указанию начальства, составлялось расписание. Для этого, по распоряжению правящих архиереев Псковской епархии, назначались наместником монастыря иеромонахи, иеродиаконы, послушники, монахи, которые шли с чудотворными иконами для совершения молебнов, а также певцы и монахи, охраняющие святые иконы и руководящие крестным ходом. Иногда сам отец наместник уходил на приходы для служения Божественной Литургии и брал меня с собой, т.к. я был при нем иеродиаконом. Он любил меня за голос – сильный тенор. Ночевали в деревне у прихожан, ели, что было приготовлено. Бывало, скажет наместник: «Не гнушайся, что подают, то и кушай, ибо Господь сказал ученикам Своим, чтобы они ели то, что им подадут там, где они находились в доме, на это Он дал им благословение».

Однажды отец наместник во время беседы со мной сказал:
– Я скоро умру (в день Пасхи), но не дома, а когда меня привезут и будут брать мое тело, то на один час будет от моего тела запах тления, а когда внесут в Печоры, то запах прекратится.

Так в действительности и исполнилось его предсказание. На Страстной неделе отца Мефодия вызвали в Петербург в Священный Синод. Там он заболел и умер в первый день Пасхи. И все, что он сказал о себе, все исполнилось в точности. Когда гроб ввезли в Печоры, то тление прекратилось, а когда внесли в монастырь, и в церковь, то от тела было благоухание. Отец Мефодий объяснил, перед кончиной, почему от его тела будет запах, тления:
– Это потому, что меня везде люди хвалили, вот Господь и решил смирить меня этим запахом по смерти, чтобы я не превозносился (отец Мефодий похоронен в пещерах монастыря, там же погребена и его сестра схимонахиня Анна.

После кончины отца Мефодия меня перевели из настоятельского дома под трапезную, около ворот, в то время я был иеродиаконом, с именем Вассиан (с 1901 г.).

Псковской епархией управлял архиепископ Арсений (Стадницкий, впоследствии – митрополит Новгородский). Иногда он приезжал в монастырь для служения и по другим делам. Однажды, проходя мимо моей кельи, он заметил в окнах цветы и занавески, и спрашивает сопровождавших его иеромонахов:
– Кто это живет здесь? – Ему говорят:
– Отец Вассиан, иеродиакон.
– Этот не по-монашески живет, позовите его сюда.
Я подхожу, весь трясусь, и бух в ноги:
– Простите, Ваше Высокопреосвященство! – Он говорит:
– Ты как красная девица живешь, а не как монах.
– Простите, Владыко, люблю цветы как создание Божие и чистоту люблю.
А потом, наедине, он мне говорит:
– Молодец, так и живи! Лучше в чистоте, чем в грязи!
Когда я был иеродиаконом, во сне мне было большое искушение, и я так смутился, что не мог сказать своему духовнику. Вот за обедней все духовенство стало причащаться Святых Таин, а я отошел в сторонку и не мог причаститься. Все причастились и спрашивают, где Вассиан, почему он не причащается? Тогда наместник архимандрит Мефодий на весь алтарь стал так громко звать меня и говорит:
– Ты что же покрываешь врага! Кайся, а то он в следующий раз не то сделает.
И вот мне вместо того, чтобы покаяться одному духовнику, пришлось каяться во всеуслышание. Потом причастился, и мне стало легко.

Пробыв несколько лет в сане иеродиакона, я был посвящен в иеромонахи (в 1903 г.) и назначен в Псковский Снетогорский монастырь, в качестве эконома, для восстановления хозяйства. Прожив там 4 года (вплоть до революции), при епископе Евсевии вернулся в обитель свою, было мне тогда 46 лет. Пробыл некоторое время в монастыре, и вот назначают меня в монастырское имение Мустыщево, от монастыря 25 километров в сторону Латвии. В этом имении пришлось мне пробыть несколько лет.

Было очень много трудностей. Вот где я из лаптей не вылезал. Нужно было восстанавливать заново почти все хозяйство. Первым делом нужно было храм выстроить во имя Крестителя Господня Иоанна, потом церковный дом, хозяйственные постройки, сарай, скотный двор и другое. Потом наладить землепашество, чтобы оно давало какую-то пользу монастырю. На это потребовалось много лет. Когда дело пошло на лад, возвратился я в монастырь. Начальство монастыря хотело возложить на меня большое бремя послушания,– поставить наместником монастыря. Я видел, что это послушание мне не под силу, и стал отказываться. К тому же очень устал, и на этом основании стал просить схиму, в чем мне вначале отказали, и все настаивали, чтобы я принял наместничество. Но я наотрез отказался ввиду внутреннего внушения принять схиму. На это упорно не соглашался епископ Иоанн (Булин), но, наконец, все же согласился и разрешил постричь меня в 1927 году с именем Симеон в честь праведного Симеона Богоприимца (память 3/16 февраля) и перевел меня в новую келью рядом с храмом Успения Божией Матери, куда привел сам и сказал:
– Вот тебе келья, здесь и умрешь.

В действительности, эта келья представляла нечто ужасное: грязная, мрачная, темная, стены мокрые, воздух сырой (одна комната размером три на пять метров с одним оконцем), с длинным, темным, десятиметровым коридором, стены голые, песчаные. Много пришлось приложить трудов, чтобы придать ей вид жилого помещения. Крыша дырявая, вода попадала на потолок, а с потолка в келью. Пришлось установить три печи, провести трубы вдоль коридора, чтобы осушить, оштукатурить, побелить – и все это делал своими руками, но, с Божией помощью, я все преодолел, смирился.

Но это еще не все: враг рода человеческого не оставляет в покое человека, а в особенности тех, которые решились последовать Христу, идти Его крестным путем. По прибытии в новую келью, в которую меня привел настоятель, и где мне пришлось ночевать первую ночь одному, приступили ко мне злые духи, которые заполнили всю келью. Страшные такие, я их раньше никогда не видел и страшно испугался и не знал, что делать. А они начали на меня кричать, дергать, гнать, говоря:
– Зачем ты сюда пришел, уходи отсюда, все равно мы не дадим тебе здесь жить, и тому подобное.
Я закрыл лицо руками, чтобы их не видеть, а сам трясся от страха, да только говорил:
– Господи, приими дух мой, в руце Твои предаю дух мой!
Думал, что не переживу этой страсти, от которой даже не мог перекреститься. А во втором часу ночи они скрылись, а я не мог уже уснуть. Такие страхи продолжались много раз, но они мне были уже не так страшны (при помощи Божией), как в первое время, и я уже научился отражать их силою креста и молитвы.

Вот так и дожил я до конца моей жизни в этой келье по благословению епископа Иоанна. Труден путь монашеский, но труднее подвиг схимнический, если идти так, как указал нам Подвигопомощник наш Господь Иисус Христос. При помощи Его Всесвятаго Духа все возможно победить, перенести, претерпеть и достигнуть вожделенного, обетованного Им неизглаголанного вечного наследия в Его Царствии Небесном!»

Сразу после принятия схимы отец Симеон был назначен духовником монашествующих и паломников. Основным его послушанием становится старческое окормление многочисленных духовных чад, иноков и мирян, но, по мере сил, отец Симеон продолжал трудиться и в столярне, и в саду, и в поле, и в лесу, и в огородах. Он развел древесный питомник, рассаживал деревья, выделывал цементные столбики-ступени для большой лестницы, сам делал для них модели, ухаживал за пчелами, много работая своими руками: делал оконные рамы, киоты для икон. Трудился он до конца дней своих и всегда был бодрым, свежим, румяным, отличался крепким телосложением до самого конца своей 92-летней жизни.

Бывший послушник монастыря так вспоминает о жизни старца после принятия схимы:
«Жил он в келье Печерского монастыря, 20 ступеней под землей. Это была келья духовника братии.
– Не зашибись-то головою,– говорил он откуда-то из под земли, когда я, постучав (с молитвою Иисусовой) в наружную дверь, спускался к нему на исповедь. Он встречал с тонкой восковой свечкой в руках, садился со мной у покрытого темной скатертью стола. На стене висела большая икона-картина Воскресения Христова, с припавшей к ногам Воскресшего св. Марией Магдалиной. Говорил отец Симеон просто, с псковским акцентом… Старец был духовником братии и мирян. Ему приходилось принимать кого в келье, кого на кухне, иных в коридоре, смотря по состоянию приходящих, по состоянию их сердца, крепости веры, о чем Господь открывал батюшке «ве́дением тайн сердечных» (как он сам говаривал не раз). Во время чтения Евангелия за ранней Литургией в подземном Успенском соборе, старец часто плакал, прерывая чтение. Отец Симеон был прост, ревнитель безмолвия, имел дар старчества от Бога – в этой простой и суровой внешней оболочке таился дивный огненный цветок любви Божией».

В конце 1930-х годов Печерский край вошел в состав Советского Союза. Воссоединение с отечеством, принесло жителям все опасности большевистского террора, и, главное, угрозу закрытия обители. И хотя в Эстонии монастырь испытывал давление со стороны властей, как «слишком русский», при большевиках судьба его становилась совершенно непредсказуемой.

Но началась Великая Отечественная война, и Печоры заняли немцы. Неизбежные контакты монастырского начальства с оккупантами носили сугубо официальный характер и были довольно натянуты; братия молилась по кельям о даровании победы российскому воинству. Известно, что старец Симеон в 1944 году укрывал в пещерах русских разведчиков, а потом помог им уйти.

Перед отступлением немцы потребовали, чтобы все насельники монастыря эвакуировались в Германию, а монастырь хотели взорвать. Всю ночь братия со слезами молилась в Успенском храме перед мощами преподобномученика Корнилия и перед образом Успения Божией Матери. Возглавил молитву старец Симеон. Наутро немецкие машины три часа простояли у святых врат, но из монастыря никто не вышел, а затем в неизбежной при отступлении панике про монастырь просто забыли, да и взорвать не смогли – Господь защитил обитель по молитве братии.

Хотя радость освобождения от оккупантов омрачалась гонениями безбожного режима, но предстательством Пресвятой Богородицы монастырь не был закрыт. Уже через два-три года после окончания войны Псково-Печерский монастырь становится одним из самых посещаемых в России – к старцу со всех концов страны устремились тысячи паломников. Наступила пора сугубых пастырских трудов иеросхимонаха Симеона. Воспоминания паломников той поры о благодатном старце многочисленны и дают представление о том, как этот светильник Божий окормлял страждущий народ.

Особая сила молитвы старца сказывалась даже на практической жизни обители. Так, в конце 40-х – начале 50-х гг. в период наместничества архимандрита Пимена (будущего Святейшего Патриарха) у обители были отобраны все посевные земли, и только за монастырем оставили небольшой пустырь под огород. На земле, прежде никогда не обрабатывавшейся, посеяли овощи, но всходов не было, на что сетовал отец архимандрит. А отец Симеон в эти дни тайно ходил на огород молиться, и Господь, по его молитве, послал не только добрые всходы, но и на удивление обильный урожай, да такой, какого давно не видели в этих местах, так что братия от души восхвалила Бога за изобилие плодов земных.

При жизни старца монастырь имел более 20 гектаров земли. Земля давала все, что было необходимо для трапезы братии и паломникам. В тот год, о котором идет повествование, была сильная засуха. Кто-то из братии попросил батюшку помолиться, чтобы не погибли монастырские посадки. Отец Симеон обошел все монастырские посадки – и буквально в тот же день обильный дождь полил монастырские земли, а повсюду в окрестностях Печор продолжалась иссушающая жара. Духовная дочь батюшки Екатерина рассказала: в городе, узнав о чудесном поливе монастырских земель, говорят, что отец Симеон не хочет добра жителям, а заботится лишь о своих землях, а до жителей Печор ему дела нет. Тогда старец спросил:
– А почему никто из города не приходит, не заказывает молебнов, не совершают крестного хода, им что – не нужен дождь? Видно, придется выйти из монастыря, хотя уже 65 лет не был за его стенами. Только не забудь захватить зонтик.
Екатерина пришла в назначенный час, но зонтика не взяла, так как усомнилась в словах старца. Батюшка спросил у нее:
– А где зонтик? – Та ответила:
– Какой зонтик, батюшка, уже месяц нет дождей, сушь какая!
Старец, ничего не сказав, взял свою палочку и направился с Екатериной за пределы монастыря. Поднялись на гору, вышли в поле и вдруг начали собираться тучи, и довольно скоро пошел проливной дождь. Спутница батюшки, промокшая до нитки, не раз вспоминала о зонтике, который велел ей взять старец. И сам батюшка нарочно не взял зонтика, желая проучить непослушницу.

Батюшка говорил: «Хорошо, что я землей пахну». Кто-то из чад батюшки сделал снимок: старец стоит посреди созревших хлебов, колосья будто кланяются перед ним. Здесь такое живое общение с землей, кажется, что сам старец вырос из этой земли, а колосья – его многочисленные духовные чада. «Молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Лк. 10, 2). Как вспоминает о нем пюхтицкая схимонахиня Евстафия: «И вот стоит наш батюшка Симеон на поле среди колосьев, а сам – словно живой спелый колос!»

Ко всякому творению Божию старец относился с благоговением, каждую, по его словам, «щепочку и травинку» считал частицами прекрасного мира, дарованного Творцом.

Своим радостно-мирным духом, предощущением будущего преображения твари он напоминал преподобного Серафима Саровского: в нём была осмотрительная мягкость старческого окормления, вообще свойственная старцам на Руси, особенно преподобному Амвросию Оптинскому. В частности, отец Симеон не считал «низким» давать советы по хозяйству.

По принятии схимы батюшка около 30 лет служил в Успенском храме, и братия даже называла эту церковь – Симеонова. Он каждый день в алтаре у окна вынимал частицы на проскомидии. Один иеромонах, будучи в то время благочинным, дерзнул выгнать его с этого места. Батюшка смиренно ушел, но сказал ему:
– Ты выгнал отсюда не меня, а тысячи душ, и за это Господь тебя накажет и на земле, и на том свете, разве если ты сумеешь покаяться.

Впоследствии так и получилось. Этот иеромонах очень сильно заболел, но когда ему предложили раскаяться в этом грехе, он сказал, что не помнит его.

Старец Симеон благословлял своих чад часто причащаться, иногда даже два дня подряд,– но с ясным осознанием всегдашнего нашего недостоинства.

Однажды утром батюшка читал правило. В это время к нему в стену стал стучать отец Серафим, говоря:
– Что вы там батюшка делаете, до меня доносится необыкновенное благоухание!
Батюшка не ответил. Когда отец Серафим вошел в келью старца, он отошел от аналоя и сказал:
– Это дымок из печки пошел, а тебе показалось благоухание.
Старец всегда старался скрывать свои дары и благодать, почивавшую на нем.

Пришел в монастырь новый иеромонах. Отец Симеон сказал благочинному, чтобы он не допускал его никуда. Впоследствии слова батюшки исполнились. Этот иеромонах не оправдал своего сана и был удален из обители.
Батюшка говорил, что всего один раз в жизни был в отпуске и уезжал из монастыря, а потом всю жизнь каялся в этом, так как видел много соблазнов от сатаны. Поэтому он не советовал никому из монахов ездить в отпуск.

Одна женщина сказала батюшке:
– Как хорошо служит такой-то монах, какой у него голос красивый. – А батюшка ответил:
– Это гордец, это не красота, а погибель.

Приехал к старцу семинарист с последнего курса и говорит:
– Хочу, отче, к вам в монастырь. – Старец ответил:
– Что ты, чадо, тебе жениться надо.
Написал записочку и послал по адресу. Приходит семинарист по этому адресу – видит молодую девушку в огороде. Подает ей записочку, сказав, что отец Симеон послал. Девушка прочитала ее и сказала:
– Согласна.
– На что согласна? – спросил он.
Тогда она подала ему записку, на которой написано рукой старца: «Посылаю тебе жениха, будете жить как брат с сестрой». Так и женился, стал прекрасным священником, а матушка его стала регентом в храме.

Пришла к старцу молодая послушница за благословением на постриг. Старец ей говорит:
– Видишь посох? – возьми его и иди, паси свое стадо!
Та ушла, не уразумев слов старца. А потом она стала игуменией монастыря.

Отец Симеон обладал даром глубокой прозорливости. Был он очень немногословен, говорил кратко, точно и только главное.
Пришла к старцу женщина в первый раз. Он сразу и спрашивает:
– Ты одна живешь?
– Нет, батюшка, три дочки у меня, муж погиб на фронте.
Народа много, он беседует с другими, потом вдруг снова спрашивает:
– Так ты одна живешь?
Удивилась женщина и подумала, слышит что ли батюшка плохо:
– Батюшка, да я же уже сказала, что не одна, три дочки у меня.
Старец больше ничего не сказал тогда. А теперь эта женщина действительно живет одна в квартире. Он все это предвидел.

Жительница Петербурга рассказывает, что жила с семьей в коммунальной квартире, а за стеной обитал скрипач, который изводил соседей своими упражнениями, так что ее сыновья не могли готовиться к занятиям. Приехала к старцу и просила помолиться, чтобы Господь помог обменять комнату. Батюшка сказал:
– Подожди немного. Скоро настроят новых домов, и получишь отдельную квартиру. – Так вскоре и случилось.
Приехала в Печоры женщина – профессор из Ленинграда. Ей посоветовали сходить к старцу Симеону. Она прежде всего спросила, ученый ли батюшка? Ей ответили, что нет.
– Тогда мне у него нечего делать, а есть ли у вас ученые монахи?
Ее послали к отцу Серафиму. Через несколько минут она вернулась и сказала: «Он ничего внятного не сказал и захлопнул дверь». Тогда ей все же посоветовали зайти к батюшке получить благословение из уважения к его сану. Тогда она вошла в келью и не выходила несколько часов. Уже большая очередь собралась, многие роптали. Наконец, эта женщина вышла из кельи смеющаяся и начала вслух перечислять достоинства батюшки: «И добрый, и умный, и великий, и духовный, и прозорливый, и красивый…». И еще много всяких похвал и восторгов. Пробыла она в обители три дня и все эти дни провела у ног батюшки. Уехала она из монастыря окрыленная и благодарила Бога, пославшего ей такого чудного духовного старца и наставника. После этого она постоянно приезжала в Печоры, стала духовной дочерью старца.

ИЗ ИСТОРИИ ХОЛМСКОЙ ДИНАСТИИ ХОЛМСКИХ

Многочисленный род Холмских и их потомков был хорошо известен в уезде и губернии в XIX и начале XX веков.

В первой половине XIX века священником Даньковской Свято-Троицкой церкви был Пётр Холмский, отец будущего настоятеля Псково-Печёрского монастыря. Настоятелем Торопецкого Корсунско-Богородицкого собора в 1841 году был протоиерей Иоанн Холмский.

Священником Водивцевской Владимирской церкви Даньковской волости и заведующим церковно-приходской школой в 1904 – 1914 годах был Павел Львович Холмский, который в 1906 году отметил 25-летие своего священнослужения. Одна из его дочерей Александра впоследствии работала в Торопецком педагогическом училище.

Священником Морховской Троицкой церкви и заведующим церковно-приходской школойбыл отец Нил Фёдорович Холмский, а его дочь Лидия – учительницей этой же школы.

В 1924 – 1926 годах членом редколлегии Холмского отделения Общества краеведения был В.Н. Холмский.

Погосты Аполец и Даньково

Галерея известных людей Холмской земли была бы неполной без ярких представителей русской православной церкви из династии Холмский. Одним из наиболее известных представителей этой фамилии был архимандрит Мефодий (в миру Матвей Петрович Холмский). Старейшему псковскому краеведу, Почётному гражданину города Пскова Н.Ф. Левину по архивным материалам удалось отыскать его послужной список и установить, что дедом Матвея был дьякон Василий Холмский.

Отец Матвея Пётр Васильевич учился в Псковской духовной семинарии, но после окончания первого двухгодичного класса по каким-то причинам выбыл из семинарии. 26 ноября 1814 года он получил место дьячка в Казанской церкви погоста Аполец Холмского уезда. Здесь в семье Петра Васильевича и Евдокии Сергеевны родились двое детей.

После десяти лет службы в Аполецкой церкви дьячок Пётр был посвящён в дьяконы и переведён в Троицкую церковь погоста Даньково, в семи верстах от Апольца. По сведениям 1872 года в Даньковском приходе было 74 деревни и 2276 прихожан, а на погосте 9 дворов.

27 мая 1826 года дьякон Пётр Холмский возведён в сан священника. В Данькове в большой семье Петра Васильевича 6 августа 1831 года родился шестой ребёнок, которому дали имя Матфий (Матвей). А всего в семье священника было восемь детей: шесть сыновей (Лев, Фёдор, Гавриил, Матфий, Павел и Иван) и две дочери – Анна и Татьяна.

Служба отца Петра Холмского в Данькове продолжалась двадцать лет до перевода в 1844 году в Троицкую церковь погоста Волок на реке Серёже Холмского уезда. Здесь находилось имение известного холмского помещика, майора в отставке, участника заграничных походов русской армии 1813 – 1814 годов Луки Ивановича Кушелева, отца участницы Парижской коммуны Елизаветы Дмитриевой (Кушелевой, Томановской, годы жизни - 1850 – 1919).

Матвей Холмский. Годы учения

Первоначальное образование и подготовку к служению православной церкви сыновья священника отца Петра Холмского получили в Торопецком духовном училище, которое было основано в 1833 году и до 1867 года имело шестилетний курс обучения, включая приходское училище. Здание бывшего духовного училища в Торопце сохранилось, ныне в нём размещается хирургический корпус районной больницы.

Матвей поступил в духовное училище в десятилетнем возрасте. Напомню, что в это время настоятелем Корсунского собора в Торопце был протоиерей Иоанн Холмский

По окончании училища в 1847 году Матвей Холмский сразу же поступил в Псковскую духовную семинарию. По характеристике инспектора семинарии, Матвей Холмский «отличался большой религиозностью, любил церковные службы, с особенным удовольствием занимался богословскими предметами», показал страстное желание послужить церкви.

В 1853 году он с аттестатом первого разряда окончил семинарию и вскоре женился. Как выяснил Н. Левин, его женой стала дочь великолукского священника отца Иоанна Шалфеева – Елизавета, 1833 года рождения.

1 июля 1854 года Матвей Холмский, как один из лучших выпускников семинарии, был рукоположен в иерейский сан и назначен священником Благовещенской церкви города Торопца.

Священник Благовещенской церкви

В семье Матвея Петровича и Елизаветы Ивановны в Торопце родились три сына – Пётр, Нил и Яков. Всё складывалось хорошо. Богослужение и духовно-просветительская деятельность священника получала высокую оценку владык епархии. Из послужного списка известно, что в 1856 году ему была объявлена «благодарность и Архиепископское благоволение за проповеди с особым усердием слова Божия», а затем в 1861 году «Архипастырская признательность и Божие благословение» за проведение по воскресным дням катехизических поучений и безвозмездное преподавание Закона Божия в детском приюте Святой Ольги.

Но на девятом году семейной жизни наступила чёрная полоса. Двадцати девяти лет от роду в 1862 году скоропостижно скончалась Елизавета Ивановна. Матвей Петрович в 31 год остался вдовцом с тремя малолетними сыновьями. Помощь по уходу за ними и ведению домашнего хозяйства взяли на себя сестра Анна и мать Евдокия Сергеевна. Но не зря говорится, что беда не ходит одна. Вслед за смертью жены умирают два младших сына.

Священник налагает на себя правило ежедневно служить Божественную литургию, и выполняет это правило неукоснительно. Молитва и делание добрых дел становятся единственным смыслом его жизни. А свалившиеся на него скорби он воспринимает как испытание Божие, без которого нет спасения души и самого человека.

В пореформенное время отец Матфий принимает самое активное участие в общественной и благотворительной деятельности: выполняет обязанности благочинного; открывает в приходе церковно-приходскую школу; избирается гласным городской думы, членом уездного Училищного совета, первым председателем благотворительного общества и др. Дважды настоятель Благовещенской церкви отец Матфий был членом правления Торопецкого духовного училища, в котором с 1874 по 1878 годы учился Василий Беллавин (будущий Патриарх всея Руси Тихон), отец которого служил священником Торопецкой Спасо-Преображенской церкви.

В год своего 25-летнего юбилея службы в Благовещенской церкви, в 1879 году, отец Матфий был награждён орденом Святой Анны третьей степени. Но вслед за этим, в 1881 году, последовало ещё одно испытание. Ещё один удар судьбы. Матвей Петрович потерял последнего сына Петра – студента четвёртого курса Военно-медицинской академии, а через три года ушла из жизни и мать Евдокия Сергеевна. Пастырь задумался о монашестве. Но его духовный руководитель старец Амвросий сказ0ал: «Ещё не пришло время».

Протоиерей Корсунско-Богородицкого собора

Отец Матфий тридцать лет верой и правдой прослужил в Благовещенском храме. В знак признания его пастырских заслуг 27 мая 1884 года он был возведён в сан протоиерея (старшего православного священника) и в августе того же года переведён на должность настоятеля Корсунско-Богородицкого собора – главного храма города Торопца.

В Корсунском соборе находилась святыня Руси – одна из трёх икон Божией Матери, написанных, по преданию, евангелистом Лукой ещё при жизни Богородицы. Эта икона была подарена городу невестой князя Александра Невского княжной Александрой, дочерью полоцкого князя Брячеслава при их венчании в Торопце. А в Полоцк она попала из города Эфеса – религиозного центра Византии на Западном побережье Малой Азии – через Корсунь (древнерусское название Херсонеса). В настоящее время в Торопецком соборе находится список иконы, а её оригинал – в Русском музее.

В своих проповедях протоиерей Матфий не уставал разъяснять наставления древних старцев: «Купи себе трудом покой... Имей рассуждение духовное, возноси ум твой к Богу, но низводи и долу, размышляя, что рано или поздно все в землю возвратимся. Внимай чтению книг божественных, сокрушайся о грехах, говори одну правду, уста чаще открывай для молитвы, руки отверзай для подаяния нуждающимся, сердце удерживай от гнева, в теле сохраняй чистоту, в пище воздержание, колена преклоняй на поклонение Богу. Если сохранишь сие, то и будешь чадом света и сыном Царствия Небесного, спасёшь душу свою».

Грех, злые дела и помыслы разрушают душу и ведут к гибели человека. Но протоиерей считал, что для спасения души и человеческого достоинства недостаточно ограничить себя одним только уклонением от зла и злых помыслов. Необходимо ещё делать добро.

Однако служба в Корсунском соборе продолжалась недолго. На 55-м году жизни 27 октября 1886 года протоиерей Матфий был пострижен в монашество с именем Мефодий. И сразу после этого псковский епископ Геморген назначил его настоятелем Никандровой пустыни близ Порхова.

Так закончился 32-летний период пастырской службы в Торопце, за время которой протоиерей Матфий Холмский снискал почитание и глубокое уважение своих прихожан и всех торопчан.

У читателя может сложится впечатление, что Матвей Петрович был, скорее, торопчанином, нежели холмитянином. Но главное не в этом, а в том, что такие люди рождались на холмской земле. Ведь и герой Болгарии Павел Калитин и его брат герой Первой мировой войны генерал Пётр Калитин тоже совершали свои подвиги не на холмской земле, а памятники им всё же поставлены в Холме. И холмская земля может только гордиться, что её представители и за пределами своей малой родины достойно несли звание холмича и в меру своих сил и возможностей помогали родному городу.

Да, некоторые из рода Холмских трудились в Торопце, так как своих священнослужителей такого высокого порядка там не было. И Холм великодушно делился такими людьми с другими городами. Тем более что Холм и Торопец не были чужими. Они были городами одной губернии и одной епархии. В свою очередь Торопецкое духовное училище готовило служителей церкви для Холмского уезда.

Настоятель Никандровой пустыни

Последние девятнадцать лет жизни отца Мефодия (Холмского) были периодом его монастырского послушания. Вскоре после назначения его настоятелем Никандровой пустыни, 27 мая 1887 года, он был возведён в сан архимандрита.

Обитель возникла в конце XVI века на речке Демянке, близ Порхова, среди непроходимых болот на месте обитания пустынножителя Никандра. После смерти Никандра некий инок Исаия в 1585 году собрал братию и устроил здесь монастырь. Над могилой преподобного построили церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы.

В церковном календаре Псковской епархии на 2014 год отмечено, что в Никандровской пустыни архимандрит Мефодий продолжил служение на благо ближних. С первых дней своего пребывания здесь «он принимает подвиг старчества и становится духовным отцом тысяч стекавшегося к нему люда (общая исповедь)». Его попечением на монастырском кладбище была построена церковь. В 1892 году «за отлично-усердную службу» император пожаловал ему орден Святой Анны второй степени. В том же году архимандрит совершил двухмесячное паломничество в святые места Палестины.

Забегая вперёд, замечу, что, оценивая деятельность настоятеля Никандровой пустыни, порховский священник В. Доманский в прощальном слове на панихиде сказал: «Порховичи сроднились с ним за время его настоятельства в Никандровой пустыни и не прерывали общения духовного... Можно сказать, что для нашей местности отец архимандрит был таким же горящим светильником, каким для всей русской церкви является... пастырь Иоанн Кронштадский. Отец Мефодий был для нас образцом веры и кротости, учителем воздержания, смирения, благодушного перенесения житейских невзгод, которые нередко встречались в его жизни. Псковская епархия лишилась одного из своих лучших сынов».

После семилетнего настоятельства в Никандровой Благовещенской пустыни архимандрит Мефодий определением Синода от 4 февраля 1894 года за №316 был перемещён на такую же должность в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. Надо отметить, что сюда переводились игумены других обителей в знак особого признания их заслуг на прежнем месте.

Историческая справка

По одному из преданий, основателями Псково-Печерского монастыря были иноки Киево-Печерской обители, бежавшие сюда в конце XV века от набе6гов крымских татар.

По другой версии, первым пустынножителем «Богом зданной пещеры» ещё до основания здесь обители был преподобный Марк. А основателем монастыря на высоком берегу речки Каменец, в 50 километрах от Пскова, на границе с Ливонским орденом был священник Иоанн. Об этом в летописи сказано так: Отец Иоанн (в иночестве Иона) «пришед на сие место, начаша копати вместе с матушкой Марией (в иночестве Вассой) в горе церковь за «Богом зданною пещерою к западу»...

И в лето1473 «иеромонах Иона закончил свой труд – ископа малую церковь в горе», ... которую освятили в день Успения Божией Матери.

В 1523 году Успенская пещерная церковь была расширена и в ней устроен придел преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских. Храм имел только один фасад, выходивший на северный склон горы.

С началом Ливонской войны за выход к Балтийскому морю в 1558 – 65 годах монастырь был ограждён могучими каменными стенами протяжённостью 810 метров с девятью башнями, восемь из которых сохраняются до настоящего времени. С постройкой ограды обитель превратилась в неприступную крепость.

В XVII веке монастырь получил признание ведущего духовного и культурного центра Северо-Запада России.

В середине XVIII века поверх пещерного Успенского храма была построен6а церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Тогда же был сделан и общий фасад Успенского, Покровского храмов и установлено пять глав с крестами.

По указу Екатерины II от 26 февраля 1764 года Псково-Печерскому монастырю был определён штат в составе 34 человек, на содержан6ие которого выделялось 1311 рублей в год.

Столетие за столетием усилиями братии и настоятелей вокруг «Богом зданных пещер» сложился уникальный историко-архитектурный ансамбль.

Настоятель Псково-Печерского монастыря

25 марта 1894 года архимандрит Мефодий (Матвей Петрович Холмский) принял управление Псково-Печерским монастырём. Настоятель обители пользовался огромным авторитетом и почитан6ием насельников, молящихся и паломн7иков. К нему стремились верующие за благословением из уважения за его строгую монашескую жизнь. Его почитали как доброго внимательного, простого и доступного человека.

В год перевода архимандриту исполнилось 40 лет с начала его священнослужения. В связи с этим состоялось чествование, на котором ему преподнесли архимандритский посох и поздравительный адрес.

Кроме исполнения своих прямых обязанностей он, как и прежде, принимает активное участие в общественной и благотворительной деятельности. По изысканиям Н.Ф. Левина, 3 июня 1894 года архимандрит принял звание почётного блюстителя Псковского духовного училища, на устройство домовой церкви которого он израсходовал около двух тысяч рублей личных средств. А в 1900 году на устройство домовой церкви епархиального училища он пожертвовал престол и иконостас.

В 1895 году настоятель избирается членом правления Псковского отдела Императорского православного Палестинского общества, одной из задач которого было поддержание православия и ознакомление верующих с настоящим и прошлым Святой земли.

Указом от 14 мая 1896 года архимандрит Мефодий был награждён орденом Святого Владимира четвёртой степени, а указом орт 28 августа 1900 года – таким же орденом третьей степени.

В 1903 году Россия отмечала 200-летие победы Петра I над шведами у стен Печерского монастыря в годы Северной войны. В августе того же года обитель посетил император Николай II с семьёй.

В год 50-летия священнослужения, в 1904 году, архимандрит Мефодий был награждён орденом Святой Анны первой степени. 1 июля в день юбилея в монастырь прибыли архиепископ Псковский и Порховский Арсений (Стадницкий), губернатор граф А.В. Адлерберг, настоятели всех монастырей епархии, депутации от Пскова, Порхова, Торопца, Холма и других городов. Это торжество широко освещалось на страницах «Псковских епархиальных вестей» и «Псковского городского листка».

По воспоминаниям Е.А. Вороновой, «отец Мефодий 23 февраля 1906 года приехал в Санкт-Петербург для консультации с врачами по состоянию его здоровья... На второй день старец был в Воронцовском подворье по делам благочиния. На третий день посетил Свято-Владимирскую учительскую школу, молился в Казанском соборе. На следующее утро служил литургию на Воронцовском подворье. В другие дни посетил Духовную академию... Будучи на подворье, старец почувствовал себя плохо...».

Он слёг с крупозным воспалением лёгких. Больного два раза навещал Иоанн Кронштадский. За ним наблюдали лучшие доктора Петербурга, но болезнь оказалась сильнее. И 5 апреля 1906 года на 75-м году жизни старец Мефодий скончался на подворье Воронцовского монастыря Холмского уезда. Гроб с покойным по железной дороге был доставлен в Печоры.

Во все дни своей жизни архимандрит Мефодий верно и усердно служил Господу и народу, оставив нам пример доброй и богоугодной жизни. Его священнослужение и благотворительная деятельность всегда получали высокую оценку и признание. В прощальном слове в Михайловско-Архангельском соборе Печерского монастыря владыка архиепископ Арсений сказал: «...в лице отца архимандрита Мефодия мы лишились дорогого старца и духовного отца, опытного и мудрого советника, примерного пастыря и инока... Скорбит по тебе святая обитель, осиротевшая ныне и провожающая со слезами прах твой; скорбят пастыри всей области Псковской, видевшие в тебе пример истинного доброго пастыря и воплощение иноческих добродетелей; скорбят все многочисленные твои духовные дети».